Расширение БРИКС, которое станет реально полноценным ещё только через год, сразу сделало актуальной тему единой валюты. Но что-то вроде евро в могучем объединении создать вряд ли получится в силу ожидаемых противоречий. И, прежде всего, между Индией и Китаем с их принципиально разной кредитно-денежной политикой.
Однако в цифре и уж точно – в крипте вполне можно ожидать чего-то реального. Тем более что таким новым членам БРИКС, как Катар и особенно Эфиопия, без легального майнинга не выжить даже при самой масштабной поддержке от «первой пятёрки» БРИКС – Китая, России, Индии, Бразилии и ЮАР.
На последнем саммите стран БРИКС в Йоханнесбурге вопрос единой валюты обсуждался довольно активно, хотя глава Российского МИД Сергей Лавров высказал публично мнение, что до решения этого вопроса пока очень далеко. Самое интересное не в этом, а скорее в том, что криптовалюты БРИКС уже майнят, но пока в экспериментальном формате.
К моменту начала саммита уже существовало несколько криптовалют, апеллировавших к их причастности к странам БРИКС. Учитывая относительную дешевизну электроэнергии в России и Китае, большинство из них майнится именно в этих странах. Уж явно не в ЮАР с её энергетическим кризисом.
Но фактически нечто похожее на официальный характер единой криптовалюты БРИКС можно подозревать только в одном случае, и то с большими оговорками. Без лишнего шума некий Цифровой банк БРИКС, о существовании которого на саммите в Йоханнесбурге вообще речь не шла, эмитировал новую криптовалюту – BRICS Food Token (BFT).
Общий объём эмиссии составил 19 млрд токенов. При начальной стоимости одного токена в один доллар это эквивалентно 19 миллиардам долларов. Естественно, такое мероприятие, как эмиссия токенов, было привязано к состоявшемуся в ЮАР последнему 15-му саммиту глав стран.
Что же мы знаем про Цифровой банк БРИКС?
Да кроме того, что находится он в Гонконге – почти ничего. Решение привязать токен БРИКС к поставкам на мировой рынок пищевой продукции – вполне продуманное, но, опять же, не совсем.
Попробуем разобраться поимённо.
Итак, Китай и Индия развивают свою экономику главным образом за счёт высоких технологий и полезных ископаемых. Первый обеспечивает мировой рынок дешёвыми гаджетами, вторая – не менее дешевыми ИТ-решениями, которые уже получили презрительное название «индусский код».
ЮАР поставляет в Россию, Беларусь и еще ряд стран ЕАЭС баснословно дорогие арбузы и недорогое, но не очень качественное вино. Остаются Россия и Бразилия. В ходе СВО РФ заимела себе южные регионы Украины с большими урожаями пшеницы и бахчевых культур.
Также Россия поставляет на мировой рынок в больших количествах рыбу и прочие морепродукты, которые в московских магазинах достигли, видимо, из-за этого, заоблачных цен.
Остаётся, впрочем, Бразилия, являющаяся крупнейшим мировым производителем сои, которую она отправляет нетрудно догадаться куда – в Китай, который в свою очередь – крупнейший в мире потребитель этого продукта.
Картина не маслом
В результате вырисовывается довольно странная картина: из стран БРИКС пищевыми продуктами торгует одна Бразилия, у Китая явный крен на высокие технологии, Индия идёт по тому же пути, Россия экспортирует углеводороды, золото, алмазы и т. п., ЮАР – то же самое.
И это при том, что притеснения африканерского меньшинства приводят к упадку сельского хозяйства, которое на бурах только там и держится (пока еще). А сам по себе Цифровой банк БРИКС не является проектом, созданным на уровне государств, входящих в объединение.
Учредители его негосударственные: это две ассоциации Объединенного центра делового сотрудничества БРИКС. Заметьте – пресс-атташе банка, озвучивающий все его идеи, имеет явно не кантонские и даже не мандаринские ФИО: Артур Жуков. Банк в Гонконге, а главный пиарщик – точно россиянин.
Так оно и понятно: учитывая разницу в стоимости электроэнергии в Китае и в России. Вспомнив Китай, промолчим про Гонконг, где возобновляемой энергетики просто нет, а о России напомним, что поставляет в Китай электричество по рублю за киловатт.
Так что нетрудно догадаться, где майнят «гонконгскую» криптовалюту. И если бы это приносило прибыль России, то ради Бога. Но сам Жуков даёт туманные прогнозы, что единая криптовалюта стран БРИКС начнёт торговаться на мировых электронных биржах не ранее чем через год.
По данным ComNews, вообще эмиссия будет проведена не одномоментно, а равными долями – по 1,9 млрд токенов – в течение 10 лет.
Таким образом, вырисовывается достаточно явственная картина. Намечается два эмиссионных центра токенизации единой валюты стран БРИКС, коль скоро таковая будет одобрена на высшем уровне.
Это Россия и Китай. У первой есть относительно дешевая электроэнергия, у второго – значительный человеческий ресурс в области IT-технологий. И возникает естественный вообще-то вопрос: а не принять ли в ряды БРИКС страны с феноменально дешевой по себестоимости возобновляемой электроэнергией?
Например, Таджикистан. Да, он балансирует на грани между слаборазвитой и пограничной экономиками. Но это же не мешало «сделать предложение» Эфиопии, которую рейтинговые агентства относят исключительно к слаборазвитым экономикам. Завершение модернизации Рогунской ГЭС может вообще сделать Таджикистан ведущим поставщиком электроэнергии в Центральной Азии.
Магриб и не только
В действительности, самые низкие цены в мире на электроэнергию в Ливии. Вопрос только в том, что пока в основном она вырабатывается за счёт нефти, которой там хватает в избытке. Нельзя забывать, что Ливия не подписывала никаких международных соглашений о контроле над глобальным потеплением климата.
И это, конечно, затрудняет её прием в БРИКС. Даже в качестве лидера майнинга общей криптовалюты. Но у этой страны, при всём её внутреннем раздрае, после расправы с полковником Каддафи, имеются огромные ресурсы возобновляемой энергии в виде ветра и солнца.
Отдельная история с другой страной Магриба – Марокко. В последнее время там строятся значительные мощности производства электроэнергии на основе ветра и солнца, предназначенные исключительно для майнинга. Но строятся они с участием американских инвестиций.
Да и вообще, США инвестируют в марокканскую экономику приличные суммы, что и дает местным властям повод любыми способами дистанцироваться от БРИКС. Напомним, что в 2021 году Марокко отклонило приглашение ЮАР участвовать в саммите БРИКС и стать кандидатом на включение в его члены.
Официальным поводом явилась позиция ЮАР по вопросу Западной Сахары, оккупированной (а фактически – аннексированной) Марокко. Южноафриканские власти Марокко в этом вопросе точно не поддерживают, другие же страны БРИКС занимают скорее нейтральную позицию.
По поводу новых потенциальных членов БРИКС сохраняется скорее полная неопределенность. Хватит и эфиопского сюрприза, и абсолютно непредсказуемой синхронности присоединения Ирана и Саудовской Аравии.
А ведь именно Саудовская Аравия и ОАЭ давно пытаются создавать государственные программы по майнингу криптовалют, но они регулярно срываются. Так, в частности, саудовская нефтяная компания Aramco категорически отрицает информацию о том, что она будет этим заниматься.
Причина достаточно прозрачна: мировое сообщество не очень-то поддерживает расширение использования нефти для выработки электроэнергии. А обе упомянутые ближневосточные страны явно хотят избавиться от своего исключительно углеводородного статуса, тем более что сотрудничество их с Западом никто не отменял.