«В сущности говоря, кооперировать в достаточной степени широко и глубоко русское население при господстве нэпа есть всё, что нам нужно, потому что теперь мы нашли ту степень соединения частного интереса, частного торгового интереса, проверки и контроля его государством, степень подчинения его общим интересам, которая раньше составляла камень преткновения для многих и многих социалистов. В самом деле, власть государства на все крупные средства производства, власть государства в руках пролетариата, союз этого пролетариата со многими миллионами мелких и мельчайших крестьян, обеспечение руководства за этим пролетариатом по отношению к крестьянству и т. д. — разве это не всё, что нужно для того, чтобы из кооперации, из одной только кооперации, которую мы прежде третировали, как торгашескую, и которую, с известной стороны, имеем право третировать теперь при нэпе так же, разве это не всё необходимое для построения полного социалистического общества? Это ещё не построение социалистического общества, но это все необходимое и достаточное для этого построения» (В.И.Ленин, «О кооперации», 1923).
Широкое распространение артели в СССР 20-30-х годах было вызвано объективной необходимостью коллективизации единоличных крестьян, кустарей, ремесленников. У истоков этих процессов стоял В.И.Ленин. Он ещё до революции подробно исследовал положение мелкотоварных частников, а результаты его исследований легли в основу ленинского плана кооперации, воплощённого в дальнейшем. Гражданская война и интервенция фактически заморозили выполнение этой задачи. Тем не менее, был накоплен недостающий опыт, найдены способы контроля кооперации со стороны государства, пригодившиеся и применявшиеся в будущем.
Политика кооперации кустарей, начавшаяся сразу после Великой Октябрьской революции, преследовала три основные задачи: политико-идеологическую, социально-экономическую и финансовую.
- Нужно было наглядно доказать кустарям, ремесленникам и крестьянам, что кооперативный уклад более прогрессивен в сравнении с мелким частным, научить их работать вместе и ставить интересы общества выше одних собственных.
- Помочь решить вопрос безработицы, актуальный для 20-х годов, насытить рынок остродефицитными товарами и услугами.
- Создать задел для накопления средств на создание тяжёлой промышленности, провести с их помощью индустриализацию.
Путём оказания всяческой финансовой, экономической помощи, агитации и прочего, поставленные задачи были в целом выполнены уже к концу второй пятилетки (1933 —1937 годы), к тому времени число некооперированных трудящихся сократилось с 74,9% до 5,9%.
Что такое артель? Расцвет при Сталине
По закону (в частности, Положению о промысловой кооперации, утверждённом постановлением ЦИК и СНК СССР от 11 мая 1927 года) артель представляла собой производственный кооператив в форме социалистического коллективного хозяйства, созданный на добровольной основе с обязательным трудовым участием членов и коллективной ответственностью. Артель обобществляла только основные средства производства.
Значение артелей во времена Сталина: всего 6-10% от общего производства, но зато по разным подсчётам артели давали до 80-90% разнообразия ассортимента.
Помните «святые» 90-е, когда многие отказались от СССР ради 10 видов колбасы? Так вот отсутствие этих 10 видов колбас, сыров и прочего — частично результат уничтожения артелей. Кооперативы пытались вернуть, но было уже поздно.
В первой пятилетке был запланирован рост численности членов артелей в 2,6 раза. В 1941 году принято решение, по которому новые артели на два года освобождались от большинства налогов и госконтроля над розничным ценообразованием.
Государство ставило одно условие — цены на продукцию не должны превышать более чем на 10% от цены на аналогичную продукцию гос. предприятий.
Помимо льгот, была очень простой процедура регистрации и ведение бухучёта.
По статистике к 1953 году в СССР работало порядка 114 тысяч артелей (более 2 мил. человек). Они выпускали продукцию, которая продавалась в государственных магазинах. Конечному потребителю давалось разнообразие, ассортимент. Артели успешно закрывали те места, которые были не по силам плановому государственному хозяйству, лишая страну такого явления как дефицит.
Но речь идёт не только о каких-то производствах. Здесь и конструкторские бюро, исследовательские лаборатории, институты. Наиболее распространённым типом производственных предприятий в сельском хозяйстве были сельскохозяйственные артели, колхозы.
Для вышедших на покой, организовывались пенсии — негосударственная пенсионная система (и это в эпоху Сталина!). Богатые артели и их объединения могли позволить себе собственные санатории. Часто артели давали ссуды своим участникам (на строительство дома, покупку скота и т.д.).
Сами артели кредитовались под 3% годовых — союзами промышленной кооперации (СПК, местными и отраслевыми), лишь впоследствии — банками.
СПК активно вели жилищное строительство. Готовые индивидуальные дома артельщики выкупали с помощью 15-летнего кредита, полученного от СПК под 3% годовых без первоначального взноса. Многоквартирные дома являлись собственностью СПК. Квартиры в этих домах выкупались артельщиками, так же как и в обычных жилищно-строительных кооперативах, но без первоначального взноса.
Промкооперация имела свою сеть санаториев и домов отдыха с бесплатными путёвками для артельщиков.
Артели — это большие полномочия на местах. Возможность более быстрого локального реагирования на запросы потребителей.
Уборка урожая в советском колхозе
Наибольшее распространение получила форма в виде колхозов.
В 1940 году СССР насчитывал 340 тыс. колхозов, где трудились более 50 млн человек.
Особую нишу занимали артели инвалидов, объединявшие как инвалидов всех групп, так и лиц, приравненных к ним, например, пенсионеров. Эти артели имели специальные льготы по налогам, а их члены — личные преимущества: сокращённый рабочий день, работа на дому, удлиненные отпуска и прочее.
Для создания промысловой артели в селе требовалось как минимум 9 человек, в городе — 15 человек. Эти артели обслуживали бытовые нужды людей (парикмахерские, мебельные мастерские и т.п.); другие добывали местные ресурсы (торф, известняк и т.д.), перерабатывали сырьё, поступавшее из государственного фонда в плановом порядке; изготавливали лесоматериалы.
Устав промысловой артели предусматривал, что за счёт доходов артель оплачивает государству налоги, патентные сборы, выделяет средства на расширение производства и осуществление мероприятий по технике безопасности, создаёт фонд взаимного страхования, производит оплату очередных отпусков. Организация и оплата труда в артели незначительно отличалась от государственных предприятий того времени. Заработок определялся количеством и качеством затраченного труда. Если случался простой, то никакой оплаты не происходило.
Торговля сельхозпроизводителей облагалась налогом в 3% с оборота, что делало ненужным бухучет. Попытки отрезать их от рынков сбыта и закабалить (в чем преуспевает сейчас мафия) карались беспощадно. Регистрация промысловых артелей занимала менее дня.
А чтобы у чиновников соблазна «прижать» артельщиков не было, государство определило и цены, по которым для артелей предоставлялось сырье, оборудование, места на складах, транспорт, торговые объекты: коррупция была в принципе невозможна.
И даже в годы войны для артелей была сохранена половина налоговых льгот, а после войны их было предоставлено больше, чем в 41-м году, особенно артелям инвалидов, которых много стало после войны. В трудные послевоенные годы развитие артелей считалось важнейшей государственной задачей.
Еще одной характерной чертой брежневского социализма была уравниловка. Большинство работников государственных предприятий (а государственными тогда были почти все предприятия страны) получали стабильную, но всегда одинаковую зарплату. То, что независимость зарплаты от результатов труда – это плохо – понимали и тогда. Но реальных шагов по изменению ситуации не предпринимали.
Совсем иная ситуация была в сталинские годы. Директоров предприятий не уговаривали, от них требовали по максимуму переводить всех, кого только возможно, на сдельщину. В годовых отчетах директора предприятий непременно указывали процент трудящихся, работающих по сдельной системе оплаты труда.
Некоторые высококвалифицированные рабочие первоуральского Новотрубного завода в годы Великой Отечественной войны зарабатывали в месяц до 2500 рублей. Для сравнения: зарплата директора Новотрубного завода, лауреата Сталинской премии Якова Осадчего составляла 3000 рублей.
Вы можете представить себе, чтобы сейчас слесарь 6-го разряда получал зарплату, сравнимую с зарплатой топ-менеджера промышленного гиганта (на тот момент Новотрубный завод был самым крупным трубным предприятием СССР)?
Более того, Осадчий, когда у него появлялись такие передовики, не ревновал, не злился, а очень радовался. Потому что сам по себе факт выполнения плана давал ему премию, которая увеличивала его собственную зарплату в 2 раза. Начальники цехов тоже со своих лучших работников едва ли не пылинки сдували. Поскольку, например, начальник газогенераторного цеха Новотрубного завода за бесперебойную работу цеха мог получить вместо 1500 рублей уже 3750 рублей.
Однако некая «уравниловка» всё же была. В сталинские годы в СССР существовал «прогрессивный налог наоборот». Как известно, прогрессивный налог — это когда чем выше доход, тем выше процент налога.
В СССР у этого налога была своя особенность — он не имел нижней планки. Т.е. не просто «чем больше зарабатываешь — тем больше платишь», но и «чем меньше зарабатываешь — тем меньше платишь».
Кустари, например, чей годовой доход не превышал 600 рублей, не платили ничего. Не платили налог и рабочие и служащие, месячная зарплата которых не превышала 150 рублей (1500 рублей в год). Подоходный налог с частнопрактикующих врачей, учителей, адвокатов, зарабатывающих всего 1000 рублей в год, взимался в размере 1%. Кустарь при доходе 1200 рублей в год платил подоходный налог 4%. Литератор, зарабатывающий 1800 рублей в год, должен был уплатить государству 0,8% подоходного налога.
«Я читал воспоминания своего ровесника об отце, руководителе крупной и успешной артели, коммунисте, фронтовике. Ему поручили организовать артель в небольшом поселке, где он жил. Он съездил в райцентр, за день решил все оргвопросы и вернулся домой с несколькими листками документов и печатью новорожденной артели. Вот так, без волокиты и проволочек решались при Сталине вопросы создания нового предприятия. Потом начал собирать друзей-знакомых, решать, что и как будут делать. Оказалось, что у одного есть телега с лошадью — он стал «начальником транспортного цеха», — так пишут те, кто лично знал таких людей.
Другой раскопал под развалинами сатуратор — устройство для газирования воды — и собственноручно отремонтировал. Третий мог предоставить в распоряжение артели помещение у себя во дворе. Вот так, с миру по нитке, начинали производство лимонада. Обсудили, договорились о производстве, сбыт— и приступили к работе. И пошло дело. Через некоторое время леденцы начали делать, потом колбасу, потом консервы научились выпускать — артель росла и развивалась. А через несколько лет её председатель и орденом за ударный труд был награждён, и на районной доске почёта красовался – оказывается, при Сталине не делалась разница между теми, кто трудился на государственных и частных предприятиях, всякий труд был почётен, и в законодательстве о правах, о трудовом стаже и прочем обязательно была формулировка «…или член артели промысловой кооперации…», — читаем воспоминания о тех годах.
Артель невозможно было купить, продать, передать по наследству, и т.п. — всё её движимое и недвижимое имущество находилось в равноправной коллективной собственности работников предприятия, право пользования которым аннулировалось при выходе или увольнении.
Все важные вопросы в артелях решались только по согласованию с госорганами (ценообразование, ассортимент и прочее).
Для руководства деятельностью промысловых артелей создавались кооперативные промысловые советы и кооперативные промысловые союзы. План промысловой кооперации в целом же являлся частью единого народно-хозяйственного плана СССР.
Стоит отметить, что важнейший принцип деятельности артелей — справедливость при распределении доходов и в вопросах ответственности, а важнейший приоритет — нравственность.
Артели и кооперативы прививают принципиально иную этику, чем обычные частные предприятия, подрывается эксплуатация трудящихся. Работники, выступающие одновременно собственниками и выгодоприобретателями предприятия — отличная база для среднего класса, только не паразитического, а трудового.
И это отличная иллюстрация того, что, вопреки всем либеральным прозападным штампам, частная инициатива отнюдь не является монопольной прерогативой капитализма. И что частная инициатива, оказывается, может обходиться без эксплуатации человека человеком, прибавочной стоимости и наёмного труда.
Именно сталинский метод с артелями и кооперативами взяли на вооружение китайцы после прихода к власти Дэн Сяопина. Только китайцы творчески развили это всё и адаптировали под свои условия. Результат налицо.
Информация с сайта https://www.planet-kob.ru/articles/8850/sovetskaya-promkooperaciya-kotoruyu-my-poteryali
Комментарии